Во Владивостоке началось не то что раньше
6 сентября во Владивостоке прошел первый день Восточного экономического форума (ВЭФ). Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников изучает, в лучшую или худшую сторону Восточный форум отличается от Петербургского, и хочет понять, нужен ли этот форум на Дальнем Востоке так же, как на Ближнем Западе. Несколько павильонов, вытекающих друг из друга на острове Русский примерно так же стремительно, как на Пулковских высотах, но все-таки не так безраздельно (разделения есть, и из одного павильона ты по переходу, который сначала кажется очень естественно длящимся, не обязательно попадешь в другой, а можешь упереться в оранжевую стену), заполнены бессистемно кочующим от стены к стене, от павильона к павильону человеческим материалом. Едва ли не первым человеком, кого вы встретите на ВЭФе (а ты, произнося эту аббревиатуру, все равно не можешь не думать о том, что это не про форум, а про радиоприемник. Да, почти все забыли, а ты не можешь), будет бывший министр иностранных дел Австрии Карин Кнайссль. Ее появление на форуме сюрприз, но только не для нее. — Да я и так собиралась,— восклицает она,— я даже не знала, что Путин будет, честное слово, не знала. Такому человеку и должно быть на таком мероприятии, все верно. Она здесь после первого заседания участников судоходства по Северному морскому пути на ВЭФе. И выясняется, что нет ей больше жизни в ее собственной стране: — Я теперь живу в Ливане, пишу книги,— признается она, но с другой стороны, тут и признаваться не в чем, просто живет в Ливане.— Жить можно везде, где есть электричество! Ливан в этом смысле тут же нуждается в уточнении: — Правда, у нас в Ливане электричество есть всего два часа в день! Но еще раз хочу сказать: жить можно везде! Она уехала, потому что ей жизнь в Австрии стала немила, а на самом деле, видимо, невыносима, потому что бывший министр иностранных дел как была с самого начала почти во всем на стороне господина Путина, так и осталась. Однако нельзя, наверное, сейчас в Австрии быть на стороне господина Путина и оставаться в Австрии. И она нашла себе Ливан. И это очень неожиданно. Ну Ливан-то почему? Ну зачем Ливан-то? Из крайности в крайность уж не надо бы. — А в Москву вы пробовали переехать? — Вы поймите,— вздыхает она,— я же за городом хочу жить! Я что, в Москве буду в деревне какой-то жить? Я не понимаю! Но есть же у нас благоустроенные подмосковные деревни, что такого-то, и живут люди как ни в чем не бывало и в Одинцовском районе, и в Истринском, да и кругом!.. Карин Кнайссль машет руками: — Я пыталась, знаете! Честное слово, пыталась устроиться, но это оказалось невозможно! Сразу хочется хоть как-то ей посодействовать, помочь хотя бы морально; и ведь может получиться, если очень захотеть, и должно! Ведь заслуженный человек, в конце концов. Приехала пару лет назад на такой же форум к нам со сломанной ногой, сидела на пленарном заседании в инвалидной коляске, помните? Разве для такого не найдется местечка в каком-нибудь забытом богом коттеджном поселке с подходящим, австрийским или немецким даже, названием? Один даже называется «Немецкая деревня». Но с другой стороны, ей это, наверное, как раз теперь и не понравится. Тогда есть «Русская деревня». Что-то да подберем. Точка, куда надо подойти, чтобы не было скучно послушать,— конференц-зал общества «Знание». Тут все время происходит что-то стоящее. Вот делится пережитым и передуманным Игорь Шувалов, глава ВЭБ.РФ. Его, правда, беспокоят ведущие, которые мучают вопросами, какое образование для молодых людей наиболее эффективно, но он справляется: — Любое! — Как это любое? — отказываются понимать ведущие. — Даже среднее профессиональное образование — это чуть-чуть не законченное высшее,— объясняет он.— Я не уверен, что для того, чтобы работать кем-то, надо на него учиться. Допустим, есть у человека желание учиться, и он его реализует — вот и все! А работать может в другой области. Молодые люди из Дальневосточного федерального университета, которыми в основном наполнен зал, в некотором смущении: что-то тут не так. Не легкомысленно ли это? Их по-другому учат. Но тут дело, видимо, в том, что господин Шувалов отказывается подстраиваться под них и под эти банальные вопросы. Он категорически не согласен, что вырос на Дальнем Востоке: — Я родился на Чукотке! А это был Крайний Север! А не Дальний Восток!.. Кем хотел быть, когда учился?.. Министром иностранных дел. Потому что учился на юридическом… Как мне Владивосток?.. Город не выглядит первоклассным, хотя в него вкладывается очень много денег… — Но все-таки становится лучше?..— настойчиво переспрашивает ведущий. — Хорошо,— решает согласиться с ним Игорь Шувалов. Есть же еще в мире вещи, которые называются подкупающей откровенностью. — Чем лучше заниматься в жизни? Открыть свое дело или идти на госслужбу? — уже совсем осторожно спрашивают студенты государственного человека, который только первым вице-премьером был десять лет, а сейчас заведует госкорпорацией. — Идите и начинайте свое дело,— безжалостно отвечает он.— Это много лучше, чем идти на госслужбу. Рядом, в фойе, развернута большая выставка, посвященная бедному уссурийскому тигру. Дело в том, что его все тут жалеют. На стене висят письма детей, каждое из которых начинается словами «Дорогой тигр!». Кроме того, дети рисуют тигров. — У нас уже иностранных 12 делегаций было,— рассказывает экскурсовод министру природных ресурсов и экологии Александру Козлову.— Иран, Индия, Бахрейн… Ну, ЛНР, ДНР — это понятно… Вот думаем, что с работами будет после выставки… Хотели аукцион сделать, но «Росконгресс» не разрешил… — Давайте мы просто заберем,— сразу предлагает выход Александр Козлов. — А почему аукцион нельзя? — переспрашивает вице-премьер Дмитрий Чернышенко.— Сейчас выйдем за дверь, и будет у нас аукцион. «Дорогой тигр,— читаю я.— Надеюсь, тебе не скучно…» Девочке, которая ему написала, конечно, скучно. «Не хотелось бы тебя сильно расстраивать, но вас на нашей планетке становится все меньше и меньше…» Не добрая девочка. Тимофей Банников из Казахстана на своем стенде занимается пропагандой разведения специальных казахстанских тигров. О, это я помню. На форуме межрегионального сотрудничества один аким рассказал, что посвятил всего себя воссозданию степного тигра, которому когда-то было хорошо на просторах Казахстана, а потом стало плохо до того, что ни один не выжил. И господин Путин спросил его, подняв руку, как воссоздать то, чего нет. Аким смутился, но зато за него вступился президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев, который стал настаивать, что это вообще легко. И настаивал, можно сказать, очень жестко и даже вдохновенно. — Так можно, что ли, сделать так, чтобы снова был степной казахстанский тигр? — спросил я Тимофея Банникова. — Этот тигр, к сожалению, полностью исчез еще в середине 40-х годов прошлого века,— признал господин Банников.— И теперь наше государство пытается воссоздать популяцию тигра путем перевоза амурского тигра. — А ваш президент утверждал, что можно степного тигра вернуть к жизни… — В силу того что весь генетический материал безвозвратно потерян, это будет, честно говоря, все-таки акклиматизированный амурский тигр,— Тимофею Банникову нелегко было произнести эти слова.— У нас есть только остатки шкур и костей в Институте зоологии в Алматы. — А клонировать его никак? — на всякий случай уточнил я.— Из шкур и костей? — В принципе молекулярным способом теоретически можно…— замялся Тимофей Банников.— Но, к сожалению, у нас пока не настолько развита научная сфера… Значит, Касым-Жомарт Токаев хоть в чем-то может быть не прав, с облегчением подумал я. — А то бы Юрский парк был уже у нас в Казахстане…— мечтательно произнес господин Банников. Я-то по глазам видел, как сильно ему этого хотелось. Я обратил внимание, что рядом с выставкой тигриных рисунков существует какая-то очередь, и слышал уже настойчивый сдавленный шепот: «Ну помощнику вице-премьера-то дадут возможность?..» Тут сдавали ПЦР-тесты. Служба организована хорошо, пунктов сдачи много, делать это обязательно надо каждый день. И надо сказать, что выявляют много «плюсов». Журналисты, сотрудники службы безопасности, участники форума… Всех, как мне рассказали, сразу отправляют в обсерватор, а тех, кто контактировал с «плюсанувшим», сразу изолируют. Впрочем, сегодня «плюсанул» один известный фотограф, летевший с нами в самолете. Это надо было постараться, ибо есть легенда, в соответствии с которой анализы берут неглубоко, так, слегка, поскольку если делать забор биоматериала по-настоящему, половина форума уже переехала бы в обсерватор. И вот его никто, значит, не изолировал. Сначала его хотели выслать в город, а потом вернули, так как не до конца понимали, что с ним делать. И он еще спокойно, но не очень, гулял по коридорам студенческого общежития. В конце концов ему предложили снять номер в каком-нибудь отеле в городе и переждать грозу там. И ему повезло, потому что другой фотограф приехал во Владивосток за несколько дней до начала форума с идеей поработать в чистой зоне и с этой целью вступил в карантин. Там у него все и нашли и положили в профильную «Больницу рыбаков» по адресу ул. Русская, 55, корп. 5 (краевая клиническая больница №2.— “Ъ”), ее давно перепрофилировали только под COVID. И вот теперь я видел перед собой ожившего, но так и не пришедшего в себя парня: — Там вообще ничего не было: ни-че-го! Ни туалетной бумаги, ни сиденьев для унитаза, ни полотенец… Вообще ничего. Не было питьевой воды. Горячей воды тоже не было — с весны, сразу сказали. Завтрак — хорошо если каша и кусок хлеба. А то и остатки каких-то макарон, сваренных в молоке… В палате на троих поставили четвертую кровать… Обсерватор… Для участников Восточного экономического форума. — Как удалось выжить? — спросил я его. — Написал письмо на почту в Роспотребнадзор,— признался фотограф.— На следующий день все изменилось. Привезли туалетную бумагу, починили горячую воду, да и все остальное лучше стало… Я вот думаю, что, может, погорячился, но, с другой стороны, помог кому-то, возможно… Кто пришел после меня… Между тем на форуме теснее, то есть опаснее всего в этот день было в корнере «ВиноГрад». Если что-то и называется «не протолкнуться», то именно вот это. Не то что ходить, а и стоять было негде. Россельхозбанк и «Росконгресс» презентовали, между прочим, российские вина. Мне нравились эти названия: «Секрет», «Каприз», «Форте»… Что-то они мне напоминали… Да вот ее, прекрасную крымскую жизнь… — А вот попробуем «Бомонд»! — предлагал сомелье даже не пошатнувшимся от этого известия гостям, которые, казалось, если вдруг когда-нибудь и упадут, то все вместе.— 17-го года урожая, 6 тыс. бутылок, понадобилось шесть лет выдержки кавказского дуба, чтобы аромат стал более округлым… Пробовали «Бомонд», а я не мог пройти мимо «Шато кот де Сен Даниэль» 2019 года. — Почему так странно назвали? — спрашивал я.— Не по-русски как-то… «Шторм» вот лучше сейчас звучит… — Хозяин захотел всех удивить…— пожимал плечами сомелье. Нет, не удивил. Между тем уже начинал рядом в обществе «Знание» свою лекцию Андрей Костин, глава ВТБ, и зачем же это пропускать? — Я-то ладно,— рассказывал он студентам, которые, наверное, хотели связать свое будущее с банковским делом,— но у нас ведь все правление оказалось под санкциями! Полтора десятка человек! А они вообще никакого отношения к политике не имеют! Многие проработали за рубежом… А потому что удар наносился по самым чувствительным отраслям! Давят на наших соседей!.. Говорят: не расплачивайтесь, не используйте… Угрожают вторичными санкциями… И здесь разочарование, потому что очень нелегко перестраивать систему… Но мы делаем… У нас, поймите, деньги украли! Взяли и заморозили!.. У нас были банки в Германии, Англии, на Кипре… Миллиарды долларов… Но все не так плохо! С июля мы опять работаем в прибыль! С чувством облегчения я вышел из зала. Ведь все было не так плохо. Здесь, на ВЭФе, казалось, еще прибавилось людей. Да тут было оживленней, чем на ПМЭФе. Почему же столько людей, думал я. Может, им просто страшно поодиночке? Может, хотят побыть вместе, и ради этого ощущения — что вот он, локоть, такого же, как я, бедняги, над которым нависли что-то все угрозы мира сразу…— прилетели кто как (некоторые добирались двое суток) в такое прекрасное далеко… Только участники заседания президиума Госсовета, посвященного развитию туризма в стране, все никак не могли начать все это чувствовать. За их круглым столом миновал час, потом еще один, потом третий… А тот, который должен был вести заседание, все никак не шел. Потому что не как турист сюда приехал. Да и чего торопиться? Все равно все решится на пленарной сессии.
Как в России восстанавливают популяции редких животных
Глава ВТБ Костин спел на ВЭФ с Бутусовым «Гудбай, Америка!»