– Антон Андреевич, какова сейчас ситуация по транзиту? Что мы ждем?
– Мы ждем внесения поправок в санкционный пакет либо официальных разъяснений Евросоюза, которые они опубликуют и сделают публичными. Потому что последние разъяснения они публичными сделали, они доступны.
– Это те, которые Литва не приняла?
– Да, очевидно, скорее всего. Там странная история. Сейчас они говорят, что эти разъяснения не носят официального юридического характера. Это очень интересные подходы такие, игра в слова, то есть начали использовать такой политический инструмент, но тем не менее, с учетом всех консультаций с Еврокомиссией, думаю, что они такое решение примут. Ну если нет, я уже говорил, мы готовы и работаем в том направлении, чтобы получить дополнительные ресурсы на субсидирование паромной линии и ее расширение.
– Получается, что сейчас мы ждем очередной пакет, в котором это должно быть прописано?
– Так сообщается.
– А что с этой датой – 10 июля, которая также сообщается?
– Десятое июля – это, собственно, дата очередного раскрытия санкционных пакетов, поэтому я думаю, что они ориентируются просто на нее в своей внутренней работе еэсовской, чтобы успеть до формального раскрытия по номенклатуре принять исключения для нас.
– А Калининград устраивают сроки, или у вас есть ощущение, что они затягивают процесс?
– Мне кажется, что можно было бы работать быстрее. С учетом того, что Литва не принимает разъяснений ЕС, то единственным нормальным, устойчивым решением будет являться, конечно, или принятие нового пакета с исключениями, или внесение поправок в действующий пакет. Собственно, мы обозначили эти юридические треки с самого начала. Либо внесите в старые пакеты исключения, либо новый пакет какой-то с исключениями, либо разъяснение дайте. Разъяснение дали, не устроило Литву. Тогда с точки зрения устойчивости юридической позиции, конечно, либо по первому, либо по второму треку надо дойти до конца.
– А вы уверены, что и в первом, и во втором варианте будет обеспечено обязательство по транзиту? Может быть, сейчас нужно обязать Литву и Еврокомиссию подписать обязывающий документ, чтобы не повторилась такая ситуация?
– Мы с 2012 года не можем ни разу собрать российско-литовский совет высокого уровня, я уже не говорю про текущий момент. То есть мы 10 лет практически как заморозили контакты по инициативе литовской стороны. Думаю, сложно сейчас говорить о том, что мы можем добиться какого-то серьезного прогресса по каким-то юридически обязывающим сторонам.
– СМИ писали, что резко против ограничения транзита выступает Германия, при этом Литва ведет себя противоположно. С чем это связано, на ваш взгляд, почему именно Германия высказывается за сохранение транзита, а Литва капризничает?
– Мне кажется, что немцы всегда были достаточно прагматичными людьми, потому и высказываются. Они прагматичные, понимают, что никакого обхода санкций транзит калининградский не подразумевает, что это торговля внутри страны, что они в принципе не должны на нее никак влиять, и речь о том, что это не блокада, – игра слов. Конечно, это блокада по ряду важных товаров для нас и строительной отрасли, это блокада, как ни называй.
– Почему Литва, которая много лет зарабатывала на транзите, обеспечивала его и в этом не было никакой проблемы, вдруг так нервно ведет себя именно сейчас?
– Скорее всего, вопрос просто политизируется. Тогда он политизировался в преддверии саммита НАТО в расчете, возможно, на то, что будут приняты какие-то решения, исходя из этой достаточно агрессивной позиции литовской относительно расширения натовских войск в этой стране. Возможно, это опять мои предположения, но это, скорее всего, переговорная позиция Литвы в рамках ЕС или в рамках НАТО. То есть они что-то пытаются, скорее всего, я так делаю предположение, «выбить». Может быть, я ошибаюсь и слишком плохо думаю, а они не добиваются ничего, а просто занимаются юридическими вычитками документов, не знаю. Но складывается ощущение, что они пытаются использовать это в своей внутриевропейской или внутринатовской повестке для каких-то дополнительных уступок или шагов навстречу их стране.
– У вас есть какое-то представление, за что они могут торговаться?
– Конечно, есть, да. Вы же понимаете, любая военная база, любые дополнительные люди – это доходы. Вот за это.
– Поэтому нужно Литву защитить от вас?
– Да. Им хочется увеличения военных контингентов, расходов, которые они будут нести в стране, или, может быть, субсидий, дотаций, потому что Евросоюз достаточно последовательно снижает объем поддержки прибалтийских государств. То есть после вступления их в Евросоюз достаточно много времени прошло, по графику оказания поддержки из бюджета ЕС уже постепенно идет снижение достаточно существенное по сравнению с теми уровнями, которые им платили несколько лет назад.
– Вы упомянули обеспечение транзита в контексте предотвращения обхода санкций. Верховный представитель ЕС по иностранным делам Жозеп Боррель говорил, что Европа не заинтересована в том, чтобы блокировать транзит, но хочет предотвратить обход санкций. Возможно ли технически обойти санкции, учитывая, что Литва сопровождает транзит? То, что вы везете в Калининград, может быть где-то по пути продано Европе?
– Конечно, нет. В этом смысле вообще никаких проблем нет.
– А чего тогда они боятся?
– Не знаю, о чем говорит Боррель. Нет никаких рисков. Послушайте, это просто ерунда. Если ты поставил контейнер опечатанный, опломбированный на платформу ж/д, то, если только ты не литовский пограничник, который сам организовывает снятие этого вагона и его отправку на какой-то запасной контрабандистский путь, то никаких возможностей осуществить такого рода действия на территории Литвы нет. Мы едем, в рамках транзита они нас досматривают, если им надо. Мы едем и едем. Нет никакой возможности без помыслов со стороны самих литовцев осуществлять продажу, передачу этих товаров им на территории. Есть нормальные, обычные, общепринятые мировые стандарты защиты грузов от вскрытия. Поэтому я здесь никакой проблемы реально вообще не вижу. Это просто риторика. Мы едем и едем. Все это общепринятые вещи, которые имели место быть до недавнего времени, никому это не мешало, мы ехали в обычном режиме, все нормально.
– Возвращаясь к формулировкам решения, которое должно быть принято. Вы много раз говорили про евробюрократов, которые что-то забыли, что-то перепутали. У вас нет опасений, что и на этом этапе кто-то что-то забудет, перепутает, недоисключит?
– Я вообще в отношении их решения не питаю никаких иллюзий или надежд. Нам бы хотелось, но сказать, что мы сидим и ждем, и надеемся, я такого говорить не буду. Мы работаем, мы со своей стороны все, что нужно было сделать, сделали. Мы работаем с федеральным центром относительно новых судов, вывели часть на линию. Мы работаем с ними относительно субсидирования, мы подготовили предложения относительно ответных мер на случай, если такие меры федеральный центр решит предпринять.
На наш взгляд, никаких переживаний относительно калининградского транзита у европейцев вообще быть не может. Он не может использоваться для обхода санкций. Любые иные заявления – ересь. Как принять решение, мы сказали. Решение за ними. Собственно говоря, что они там напишут, сказать не могу, надежд и особых иллюзий не питаю уже, но точно понимаю, что этот вопрос никуда не денется. В случае, если те объявленные сроки, которые были сказаны, до 10 июля, не будут выдержаны, мы будем предлагать политическому руководству все-таки принимать эти ответные меры.
– Я правильно понимаю, что до 10 июля вы готовы ждать?
– Да. Исходя из той информации, которую мы получаем по разным каналам, по разным источникам, мы понимаем, что работа идет, и есть хороший шанс, что она будет завершена так, как нужно региону и как нужно нашей стране.
– Была еще версия, что принятые решения будут сформулированы следующим образом: транзит возобновляется, но в тех объемах, которые были до начала спецоперации. Калининградскую область такой вариант устроит?
– Нет. Ну, точнее, это, наверное, какой-то хороший, значительный шаг вперед, но на наш взгляд, он не имеет под собой никакой смысловой нагрузки.
Вы что, хотите сказать, что если у меня в регионе завтра откроется новое предприятие, которое потребует дополнительного объема каких-то товаров, что теперь, не пропускать их, что ли? Еще раз. Они боятся, что калининградский транзит используется для экспорта и импорта. Секунду. Я российский экономический агент, я привез товар в Калининград своему контрагенту, который его перерабатывает и делает из него другие товары, которые, например, продает в Мексику, в Нигерию, в Индию, в Китай. Что, нам теперь запрещено это делать? На каком основании? Какое отношение это имеет к Евросоюзу, может мне кто-нибудь объяснить? Опять какая-то ересь. Вот эти оговорки – столько-то, но не больше, слушайте, ваше какое дело? Если РФ хочет с кем-то торговать, то она имеет такие возможности и по линии Калининграда. Вы зачем ограничиваете наши возможности здесь?
Вы, европейцы, ставите нас в условия, ограничивающие наши гуманитарные, в том числе, возможности, существование нормальное. Вы ухудшаете нам ситуацию с точки зрения инфляционного давления. Вы зачем это делаете? Вы просто действуете вражеским образом, ухудшая жизнь миллиону с лишним человек. О каком хорошем, добром отношении к своим соседям можно говорить? Ведь у нас нормальные отношения, во всяком случае с людьми, на уровне человеческого общения. С чего вдруг руководители стали желать экономически задушить наш регион? Если они декларируют это и собираются это делать, у нас есть и крайний ответ экономического рода. Посмотрим, кто сильнее. Что-то мне подсказывает, что мы окажемся сильнее. Но мне бы очень не хотелось в это соревнование вступать. Надеюсь на их благоразумие.
– Еще одна конспирологическая версия, что решение по калининградскому транзиту – это часть большой сделки по вывозу украинского зерна, в рамках этой же сделки Вооруженные силы РФ ушли с острова Змеиный. Это правда?
– Вы знаете, я берегу голову и вам тоже советую – берегите голову. В сложные времена надо меньше думать о Кашпировском, Чумаке и читать анонимные телеграмм-каналы с украинской дезинформацией. Всем желаю хранить голову в порядке, в чистоте.
– С Литовскими железными дорогами вы поддерживаете контакт? Они будут готовы возобновить транзит сразу же?
– Конечно. Да, им это интересно. Послушайте, Литовские железные дороги испытывают крайне сложные времена. Испытывают они их уже не первый год, к сожалению, в том числе в силу политики литовского руководства из-за своих относительно Тайваня, в частности. Много решений политическим руководством приняты, которые поставили Литовские железные дороги в тяжелую ситуацию. На протяжении последних лет они вынуждены сильно ужиматься, проводят сокращения. В прошлом году проводили, в этом году планируют проводить сокращение литовской железной дороги. Поэтому мы очень надеемся, что все-таки они сохранят эту работу, связанную с Калининградом, как минимум с транзитом нашим.
Еще раз повторю, мы в хороших, нормальных деловых отношениях на уровне железнодорожных администраций находимся, и я бы очень хотел, чтобы эти отношения сохранились в таком же рабочем конструктивном профессиональном формате, без политизации и истерик.
– Чтобы поставить какую-то точку в теме политизации и истерик, ситуация с транзитом продолжается уже две недели, и вы не раз говорили, что произошедшее – по сути техническая ошибка. У вас нет ощущения сейчас, спустя эти две недели, что эту техническую проблему раздули до политического скандала?
– Нет, абсолютно нет. Вы не тому человеку этот вопрос задаете. И тем не менее, возьмусь смелости сказать, что мой ответ – нет. Объясню почему. Потому что, к сожалению, мы находимся сейчас вообще эмоционально в мире в состоянии таком, что только угрозами ответных действий можно чего-то реально добиваться. К сожалению, вот так. Эта ситуация показывает, что нормальный, спокойный, тихий разговор уже до собеседника не всегда доходит, что прискорбно. Я все-таки стараюсь, если вы обратили внимание, вернуть этот разговор как минимум в экономико-логистический ракурс. Мне кажется, что именно в этом ракурсе спокойно, доходчиво нужно все всем объяснить, что, собственно говоря, мы и делаем, и наши коллеги в МИД и других органах власти тоже стараются делать. Мне кажется, нас услышали, мы уже близки к разрешению.
– Замруководителя Совбеза РФ Дмитрий Медведев, говоря о запрете транзита в Калининград, заявил, что из ЕС Литву никто на эти меры не подвигал, скорее всего, это прилетело из-за океана. А вы видите руку США в этой истории?
– Знаете, я могу рассказать много историй, которые мне рассказывали в том числе и калининградские предприниматели, из жизни их и взаимодействия с литовским бизнесом, которые указывают на то, что там не просто рука, там надели и управляют кукольным театром. Есть такие ощущения.
Если бы литовские власти руководствовались интересами своих людей, то, конечно, они бы таких решений не принимали. Потому что народу Литвы эти решения не то что невыгодны, они для них ущербны уже в том виде, в котором их принимают, я уже не говорю о возможных потенциальных ответных мерах со стороны России. Поэтому, наверное, такое предположение небезосновательно.
– Вы говорили, что передали в администрацию президента и МИД проект ответных мер. Можете какие-то детали рассказать?
– Давайте я не будут рассказывать там все. Я уже называл два формата – про условно импортную алкогольную маркировку и про так называемое нейтронное оружие, которое, может быть, не очень удачно назвал таким словосочетанием относительно потенциального полного запрета на ввоз и вывоз на основную территорию Российской Федерации товаров с территории Прибалтики вообще, за исключением Калининграда, у нас все-таки есть свои специфические моменты, которые требуют сохранения этих взаимосвязей и возможностей ввозить к нам оттуда и вывозить, соответственно.
– Правильно я понимаю, что речь только про экономические меры?
– Да. Несомненно.
– Возможен ли какой-то не экономический, асимметричный ответ, о котором говорил, например, Медведев?
– У всех своя работа. У губернатора Калининградской области работа – заботиться о жителях, которые здесь живут, о людях, которые сюда приезжают отдыхать, поэтому я забочусь об этом.
– Экономические меры, о которых вы сейчас говорили, это по сути блокада Литвы? Или не блокада?
– Ну нет, почему блокада, у них же есть возможности ездить из Польши в Литву. Вы же карту открывали, я всем показываю, всех подвожу к карте, есть небольшой 100-километровый Сувалкский коридор. Есть возможность ездить, пожалуйста, ездите. Но с точки зрения экономики и опять же логистических проектов, наверно можно сказать, что порт Клайпеды, потеряет свою, так сказать, экономическую привлекательность. Если будут приняты такие ответные меры.
– По субсидированию морских перевозок. Правильно ли я понимаю, что сейчас мяч на стороне Минтранса?
– Да. Первый вице-премьер Андрей Рэмович Белоусов дал поручение, Минтранс его выполняет. Мы работаем с Минтрансом вместе. Там еще министерство экономического развития, Минфин.
– Калининградские предприниматели говорят, что стоимость перевозки морским путем все равно сейчас в два-три раза выше, чем по железной дороге. Как в идеале должно выглядеть субсидирование? Должны быть одинаковые тарифы?
– Я исхожу из базы, которую можно посчитать. Это тариф 10.01 железнодорожный. Из точки К (Калининград) в точку М (Москва) или, условно, какие-то другие терминалы в Подмосковье.
– В какие сроки может быть принято решение?
– Андрей Рэмович 29 июня поручил в двухнедельный срок подготовить акт. Тяжело сейчас сказать, смогут успеть или не смогут, но будем стараться. Андрей Рэмович на контроль взял этот вопрос, будет нам тоже помогать.
– А одно отменяет другое? Если будет восстановлен транзит, останется необходимость субсидирования морских перевозок?
– Частично. Если нам не будет требоваться переводить всю санкционную массу на морской путь, это избавит нас от необходимости ставить дополнительные суда. Мы пока из пяти судов, которые нам дополнительно надо, поставили одно. Четыре уже действовали до этого. Они как действовали, так и будут действовать. Ими оперируют «Оборонлогистика» и Росморпорт, и они убыточны для них. Они покрывают эти убытки, то есть тарифы такие, которые не позволяют им экономически закрывать все свои расходы. Это тоже часть вопроса, но мы его, соответственно, если вдруг санкционная история изменится, будем решать отдельно. Это, скорее, больше интерес Росморпорта и «Оборонлогистики», но мы тоже исходим из того, что этот вопрос нужно решить, потому что никакое повышение тарифа для нас неприемлемо в текущей ситуации.
– Губернатор Ленобласти Александр Дрозденко заявлял, что для полного обеспечения Калининграда нужно снять ограничения с Сувалкского коридора, чтобы по нему можно было возить товары из Белоруссии. Эта идея вообще обсуждается в каком-то виде?
– Сувалкский коридор – это мыслеформа, которую вам, мне и всему миру внедрили люди, которые занимаются планированием всяких операций в штаб-квартире НАТО. И я вам предлагаю, как и всем нам, прекратить заниматься поддержанием чужой мифологии и создавать свою мифологию. Я вот в одном интервью озвучил одно словосочетание. Предлагаю всем, если хотите мифологией заниматься, уж как минимум давайте свою развивать. Называется это словосочетание – российский суверенитет над Литовской железной дорогой. Если уж вы хотите. Мифология может и правдой когда-нибудь стать.
Сувалкский коридор с точки зрения логистики никому не нужен, там нет нормальной дороги, и он, на мой так взгляд, бесполезен и с точки зрения военной, откровенно говоря. Опять же, я не большой специалист, но мне кажется, что это не то, что нам надо. У нас железная дорога очень много обеспечивает, и нам нужна железнодорожная ветка, собственно она уже существует. Можно построить параллельную, например, выделить ее в какое-то отдельное предприятие, сделать какой-то международный режим ее функционирования, чтобы это была гарантированная наземная связь нашего полуэксклава с основной территорией. И с точки зрения грузовой, и движение туда, может быть, и людей. Может, какую-то автодорогу внутри этого коридора сделать. Которая была бы, скажем так, ограничена каким-то выделенным коридором, за пределы которого невозможно съехать. Хайвей такой, как ж/д, так и автомобильный, без возможности свернуть в Литву в сторону Калининграда. Почему бы и нет?
– Технически это возможно?
– При согласии Литвы. Почему бы и нет? Вы знаете, мы же на родине Канта, который, собственно, закладывал философские основы для такой организации, как ООН, которая века спустя появилась. Мне кажется, что полное отрицание писаного права в международных взаимоотношениях, которое мы сейчас наблюдаем, – не самая дальновидная стратегия. Мне бы виделось, что в преддверии 300-летия Иммануила Канта, которое мы все будем праздновать в 2024 году, неплохо было бы поставить в том числе и задачу такую общую, чтобы решать вопросы, которые носят общеевропейский характер, могут стать причиной для серьезной эскалации в межгосударственных отношениях в Европе. Мне кажется, эти вопросы надо урегулировать.
– Литву вы можете сейчас до инфаркта довести такими заявлениями.
– Не дай бог. Исключительно совместная какая-то договоренность. Я, в отличие от них, никаких решений, что литовцы не могут заезжать, проезжать официально разрешенными транзитными путями, ничего такого не говорю. Они, кстати, ездят через нашу территорию, на территорию Польши проезжают транзитом и обратно.
– Если Сувалкский коридор никому не нужен, там ничего нет, и он неудобен, почему тогда Польша за него так переживает, и власти Польши призывают обеспечить его безопасность? Что угрожает Сувалкскому коридору?
– Ничего не угрожает Сувалкскому коридору. Я вам еще раз повторяю, это официальная натовская мифологема, придуманная натовскими мудрецами и пропагандируемая, продвигаемая исключительно теми странами, которые в этом заинтересованы. Заинтересованы в этом США – в милитаризации дополнительной, в размещении своих баз в Польше и Литве. Польша и Литва тоже заинтересованы, чтобы на их территориях тратились деньги, кто-то служил, тоже тратились деньги. Это вопрос про деньги и про присутствие на территории. Никакого смысла не имеет коридор как коридор, отдельно, а вот давайте мы коридор изолируем, будем контролировать. Зачем? Ну хорошо, вы хотите про военную точку зрения поговорить? Это нецелесообразно. Еще раз повторяю. На мой взгляд, это достаточно странно. Такая история, которую нам с вами навязывают. Я предлагаю от нее отказаться.
– Как Калининград получает сейчас белорусские товары, попавшие под санкции? Они идут через Усть-Лугу?
– Да, конечно. Ну, в частности. Транзит закрыт.
– А европейские перевозчики работают?
– Ездят, да.
– Европейские перевозчики не возят к вам белорусские продукты?
– А какая разница? Там же санкции на товары, а не на перевозчиков европейских. Это вопрос товаров. Нет, всяких ухищрений можно много придумать, но мы же говорим про нормальную экономику, а не про всякие мистификации.
– Вы ранее жестко ответили президенту Литвы, который забыл, что страна уже не покупает электроэнергию у России. Литва, Латвия и Эстония к 2025 году собираются выйти из БРЭЛЛ. Правильно ли я понимаю, что тогда единое энергокольцо перестанет существовать?
– Этот вопрос, опять же, нужно задать Прибалтике. Смотрите, они же нам угрожали когда-то, что мы сейчас переключим, и вы погаснете. Это же были угрозы откровенные. В отношениях с Прибалтикой мы получаем постоянные угрозы, реализацию рисков и всякие неприятности. При этом мы отреагировали, построили новую генерацию, новые хозяйства, новые возможности по подземному хранению газа. И мы-то готовы уже сколько лет к тому, что они выйдут из БРЭЛЛ. Но они-то не готовы. И для них, например, отсутствие технических перетоков – это достаточно проблемный вопрос, определенные сложности в работе их энергосистемы это создаст. Но не такие, чтобы это нанесло нам существенный экономический ущерб. Поэтому я считаю, что отключаться совершенно не нужно нам, по нашей инициативе. Хотят – пусть покупают электроэнергию, не хотят – мы все еще работаем синхронно в этом режиме, режиме перетоков, и замечательно. Это и им полезно, и нам не бесполезно.
– Техническая возможность покупать у них осталась?
– Техническая, несомненно, конечно. Они пока не вышли из БРЭЛЛ, могут покупать у нас. Я думаю, что и когда они выйдут, у них просто синхронность работы нарушится. Но это не будет означать, что они не смогут покупать у нас. Смогут, никто же сетевое хозяйство не демонтирует, ни мы, ни они. Такая возможность у них гипотетически будет сохранена. Она и есть сейчас – и гипотетически, и фактически.
– Получается, они рано или поздно выйдут?
– Они так говорят. Для этого нужно построить несколько специальных линий, которые будут обеспечивать функционирование в режиме без синхронизации с нашими энергосистемами.
– Калининград при этом полностью энергонезависим. А белорусские интересы в этом контексте не ущемлены?
– Не могу сказать, честно, не в курсе. Но с учетом того, что Белоруссия все-таки не остров в энергетическом смысле, а тоже плотно связана с энергосистемами Российской Федерации, я думаю, что там нет никаких проблем.
– А что за история с проверкой работы энергосистемы в изолированном режиме? Она в итоге проводилась?
– Ее проводили множество раз. Сейчас последнюю, которую мы должны были проводить не так давно, мы перенесли только по одной простой причине, что мы понимали, что это опять могли бы использовать как политический предлог к тому, чтобы не возвращаться, например, к работе в синхронном режиме. Поэтому мы решили не давать им даже поводов никаких о чем-то говорить, о каких-то наших действиях агрессивных. Ну, знаете, как у нас бывает: они выключили, а потом скажут, да, вот, эти злые русские что-то опять придумали. Мне кажется, что сейчас не то время, чтобы давать им хоть какой-то малейший повод для того, чтобы оправдывать свое неправильное поведение по отношению к Калининградской области, в частности.
– На последнем саммите лидеры стран НАТО новую стратегическую концепцию альянса до 2030 года, в которой Россия признана «самой значительной и прямой угрозой» безопасности. Вы, Антон Андреевич, ощущаете себя угрозой безопасности альянса?
– Нет, не ощущаю. Я себя не ощущаю угрозой безопасности альянса.
– А Калининград – угроза безопасности альянса?
– Вы знаете, у меня есть знакомый, относительно молодой человек. И он в какой-то момент времени вдруг начал бояться ездить в лифтах. При этом клаустрофобией не страдает, но появился какой-то страх не мотивированный. Наверное, что-то похожее у натовских чиновников случилось. Они же все люди, потерявшие в каком-то плане смысл жизни. Они считали, что они победители, что у них конец истории, торжество их идей и их правления международного, а смысла существования уже нет блока. А тут он вдруг появился. Существование НАТО всегда основывалось на страхах, угрозах, рисках. Этим они питались, собственно говоря. Поэтому даже если этих рисков нет, то их надо придумать и поселить в своей голове. Чем они, собственно говоря, успешно занимаются.
Поэтому я предлагаю не жить чужими проблемами, комплексами, если кто-то нас боится, то это их проблема. Мне кажется, что надо заниматься взаимодействием. И со временем, в любом случае, они осознают, что нам необходимо договариваться. Наш президент им пытается донесли уже 23-й год подряд – ребята, давайте сядем, вместе договоримся. Каждый раз были предложения по единой свободной экономической зоне, по объединению экономических усилий, по вступлению в Евросоюз, по вступлению в НАТО. Чего только не предлагали. Представьте себе ситуацию, что они согласились бы в тот период, тогда бы вообще никакой потребности в этом блоке не существовало бы.
Я помню переговоры еще в доковидные времена, встречались с послами еэсовских стран в Москве. Проводили мероприятия, общались, инвестиционный потенциал свой презентовали. Мы остались потом на более закрытое обсуждение с послами тех государств, с которыми мы граничим либо плотно взаимодействуем – там немцы, латыши, литовцы и другие. Знаете, какой главный лейтмотив у них был? «Вы, пожалуйста, не дружите с Китаем». Это был 2018 год. На что я ему сказал: «Вы знаете, очень странно от вас это слышать, потому что вы одни из серьезных партнеров Китая, огромные деньги туда вкладываете, это один из ваших крупнейших, если не крупнейший партнер внешнеторговый, так если вы нам запрещаете или не хотите, тогда делайте шаги навстречу». Они же никаких практических шагов навстречу в этот период уже не делали, постоянно только ограничивали. В части Калининграда закрыли малое приграничное перемещение. Чем ответила Россия? Введением электронных виз бесплатных. Мы-то делали шаги: вы убрали возможности к вам приезжать без виз, тратить деньги, время проводить, как-то контактировать, мы, наоборот, вам ее дали, и ею активно пользовались. Мы-то были настроены на сотрудничество даже на уровне региональном. Я сам продвигал идеи, и нам казалось, что развитие сотрудничества и открытый диалог – это правильно. И мы видим, что мы от этого тоже получаем достаточно большие бонусы в виде экономических преимуществ в том числе. Но они почему-то упорно не делали таких шагов, скорее наоборот, делали все наоборот, при этом еще параллельно убеждали нас – пожалуйста, не дружите с теми и с теми. Слушайте, это же не разговор. Это все равно что мама говорит: «Не дружи с этим мальчиком». Это не разговор равноправных взрослых людей, это какой-то детский сад. Удивительно, что европейцы не понимали, что такой подход – несерьезный, к нему невозможно серьезно относиться. Мы все-таки не то, чтобы давно не дети, мы вообще не дети и никогда ими не были. Нужно разговаривать с нами серьезно, у нас есть свои интересы законные. Я считаю, что мы в любом случае должны вернуться к нормальному диалогу и вернемся, я уверен. Это вопрос времени, и осознание уже формируется, мы видим в том числе сигналы того, что осознание в Европе уже постепенно приходит.
– При этом заявления, что Европе или НАТО надо «отжать» Калининград, продолжаются.
– Представляете себе латышского отставного министра. Ну что ему еще делать, кроме как ходить по ток-шоу и делать такие заявления. Мы тоже можем что-то такое говорить. Может быть, когда-нибудь, когда я закончу политическую карьеру, тоже буду развлекаться таким образом. Хотя надеюсь, найду все-таки более достойное занятие, чем ходить на всякие ток-шоу и говорить о том, что у кого надо отжать. Ну честное слово, не латышскому экс-министру что-то там у кого-то «отжимать».
– Хорошо, вот вам не отставник, вот вам президент Польши Анджей Дуда, который заявил, что Балтийское море становится внутренним морем НАТО. Как вам это заявление?
– Не знаю, ну давайте откроем карту, оно не внутреннее море НАТО. Если только они нашу страну туда уже не приняли, я не знаю, может я отстал, может, Дуда что-то знает, чего я не знаю. Давайте карту откроем, я смотрю на карту. Могу Дуде карту тоже подарить. Там и Крым наш уже.
– Две недели назад, когда история с транзитом только началась, у калининградцев было ощущение паники. Вы тогда успокаивали людей, просили не скупать цемент. Сейчас люди успокоились?
– Да. Когда понимают, что делается, когда, в какие сроки, спокойствия больше.
– Из-за цемента сильно все переживали.
– Вы знаете, мы это до сих пор переживаем, потому что он нужен сейчас. У нас строительный сезон, а он заканчивается. Откровенно говоря, он ограничен в объеме права перевозки по паромной линии. Там вообще-то расписано все на месяц вперед. Нам приходится постоянно маневрировать, что-то там ставить на паром, что-то, наоборот, пускать по ж/д. Это достаточно сложно.
– А опасений, что вырастут цены на продукты, нет у вас?
– А продукты ни при чем. На продукты не распространяются эти ограничения.
– Тем не менее, люди переживали.
– Пусть не переживают. С этим продуктовая инфляция, даже если она будет иметь место, связана не будет.
– Снова возникли очереди из фур на границе с Литвой. В чем причина?
– Периодически они возникают. Сбой незначительный в работе информационной системы. Но очереди не рассасываются в секунду. Надеемся на запуск пункта пропуска в Дубках.
– В какие сроки он может быть запущен?
– Мы уже готовы. У них там размыло дорогу, они вроде ее отремонтировали, к 1 июля она была готова полностью. Надеюсь, все остальное запустится.
– В ближайшее время?
– Да. Снимут ограничения транзитные, и пункт пропуска откроем. Было бы замечательно.
– Учитывая рост популярности Калининградской области у туристов, не обсуждали ли вы с авиакомпаниями увеличение количества рейсов?
– Сейчас рейсов больше 50 уже ежедневно, число их выросло, и думаю, что, возможно, сейчас вырастет опять в течение этого месяца, потому что спрос большой. Направления южные сократились, и авиакомпании ставят дополнительные суда как раз на линии Москва – Калининград, Питер – Калининград. Думаю, что вырастет количество рейсов.
– Поезд оказался тоже очень популярным способом добраться в Калининград, и на поезд на июль уже билеты не купить.
– Сейчас снимут ограничения, с 15 июля РФ снимает ограничения на выезд в связи с ковидом. Помните, мы добились проезда из Калининграда на основную территорию, для нас сделали тогда исключение. Сейчас вообще снимают ограничения. Если есть виза, то можно приехать на машине.
– Последние события не отпугнули туристов?
– Небольшое снижение видим. Мне сложно сейчас судить насчет того, велик ли вклад всей этой ситуации. Еще раз, пользуясь случаем, хочу сказать, у нас всего достаточно. Как шутят наши рестораторы и отельеры на вопрос о том, как у вас там, в Калининграде в связи с этой блокадой: «Если вам не нужен цемент, то приезжайте, все нормально». Поэтому, если вам не нужен цемент, то приезжайте, все хорошо.
– Туристический потенциал региона во много раз выше, чем возможности существующей инфраструктуры. Есть ли какие-то масштабные планы развития?
– Мы каждый год вводим новые отели. Я согласен с вами, что они нужны, и у нас есть проекты, которые надо реализовывать, они будут реализовываться в ближайшее время. План развития игорной зоны мы сейчас составляем. Еще несколько участков на повторные торги, есть инвесторы, которые туда будут заходить. Там же рядом они хотят делать парк развлечений большой. Есть проект по крупным гольф-полям, он на определенную публику, категорию рассчитан. Есть новые гостиницы, которые постоянно вводятся в оборот. Есть наши проекты по объектам культурного наследия, которые мы ремонтируем и вводим в оборот и в городе, и на побережье, и на востоке региона. Поэтому могу сказать, что мы делаем очень много, как мне кажется, для того, чтобы развивать туристическое направление.
Просто надо ездить не избитой дорогой Калининград – Зеленоградск – Коса и обратно, а поехать в Железнодорожный, в Черняховск, в Советск, в Гусев, огромное количество других мест. Если вы любите рыбалку, надо ехать в Славский район, в Полесск, в Багратионовский район. Я могу долго перечислять разные типы отдыха в силу того, что помогаю часто гостям с этим вопросом. Мы много делаем для развития этого направления, просто не все в один день случается.
– В прошлом году на федеральном уровне обсуждалось развитие туризма на Камчатке, высказывались опасения, что при неконтролируемом росте турпотока туристы ее вытопчут. Нет ли у вас опасений, что Куршскую косу вытопчут?
– Вообще-то есть, потому что это самый антропонагруженный нацпарк в стране. Есть опасения такие. Делаем туда велодорожку. Надеюсь, что будут бросать машины, там созданы все для этого условия, в Зеленоградске садиться на велосипед – и можно до Литвы доехать по велодорожке на Куршской косе.
От Куршской косы она стыкуется с велодорожкой, которая ведет от косы до поселка Филино за Светлогорском. В общем и целом, будет более 75 километров велоинфраструктуры. Сейчас уже велодорожка от косы практически готова, там небольшие участки доделывают, 3-4 километра вдоль моря, замечательный вообще отдых.
Так что есть опасения, и мы не стремимся заменить курорты Кубани, да и не сможем, наверное, в силу климатических причин, исторического развития туристической отрасли. Но мы делаем ставки на свои типы отдыха и стараемся все-таки растянуть по региону людей. Но задачи ставить какие-то миллионные каждый раз, каждый год рекорды по количеству людей нет.
– Вы ожидаете рекорд в этом году?
– Нет. Лучше неожиданно обрадоваться, чем ожидаемо разочароваться.
– Вы упоминали, что «Автотор» ведет переговоры с новыми партнерами. Переговорный процесс не раскроете?
– Нет, я в нем не участвую. Это азиатские партнеры.
– Китайцы?
– Не только.
– А какие сроки?
– Вообще ничего не скажу. Переговоры – это такой процесс, который может закончиться не всегда успешно, может ничем не закончиться.
– Вы также говорили, что «Автотор» сейчас вырабатывает остатки. А когда остатки закончатся?
– В сентябре.
– И что тогда будет? Просто остановится, если не вернутся партнеры?
– Или вернутся, или будут новые, но если будут новые, то им для налаживания поставок нужно минимум четыре месяца, это в лучшем случае, если договоренность достигнута.
– Мощностей «Автотора» хватит?
– «Автотор» выпустил 13% легковых автомобилей в Российской Федерации в прошлом году. «Автодор», благодаря усилиям министерства промышленности и торговли и нашим усилиям, подписал инвестконтракт – 32 миллиарда рублей дополнительных инвестиций. Их обязательства юридически закреплены. В прошлые полтора года они уже осуществили 10 из этих 32 миллиардов инвестиций. Они идут достаточно бодро по пути углубления локализации, и очень надеемся на то, что этот путь они пройдут до конца. Тяжелые времена бывали уже в истории «Автотора» – уход GM, и взлеты, и падения. Поэтому думаю, что и этот кризис они пройдут достойно и вернутся к работе со временем.
– В Калининграде открылась сеть «Вкусно – и точка». Как в этом контексте дела у «Атлантиса», который был крупным поставщиком McDonald’s?
– «Атлантис» работал на весь российский McDonald’s, у них были контакты, хорошие начинания с тем, чтобы работать на международные сети, в том числе в Европе в целом. У них очень хорошее качество. Очень важно для такого предприятия, как McDonald’s, таких огромных сетей, чтобы их партнеры готовы были инвестировать в расширение масштабирования быстро. Круг компании «Атлантис» – это индийские инвесторы, которые на моей памяти, в мою бытность губернатором, каждые полтора года открывали новый завод. Это находка для любого руководителя региона. Мы с удовольствием их поддерживаем, они каждый год по несколько сотен рабочих мест создают и работают просто изумительно, ритмично, в общем, большие молодцы. Поэтому, мы очень переживали за них, очень хотели их поддержать, поддержали в период, когда им было сложно, и сейчас мы понимаем, что они только укрепили свои позиции и будут наращивать объемы.
– Сергей Елисеев, работавший в калининградском правительстве, назначен главой правительства Херсонской области. Поздравите коллегу?
– Сергей Владимирович – замечательный специалист, отличный человек, и уверен, что он со всеми задачами справится. А мы ему, если надо, будем, конечно, помогать.
– Сергей Миронов предложил переименовать Калининград в Владибалтийск, а Калининградскую область – в Балтийский край. Как вам идея?
– Ну, я советую обратиться к Сергею Миронову за разъяснением того, а в чем содержательная часть вот этого предложения, кроме изменения названий. Если она есть, то мы готовы послушать. Насколько я знаю, разницы правовой никакой между краем и областью не предусмотрено. То есть в чем основной смысл, не очень понятно.
– В России недавно отменили все ограничения по ковиду. Сейчас, оценивая работу за два последних года, вы считаете, что все верно было сделано? Может быть, что-то было недоделано? Или, наоборот, какие-то избыточные меры принимались?
– Вы знаете, это сложно оценить, потому что избыточная смертность никуда не делась. Это будет лукавством и вообще некорректным высказыванием, если я скажу, что все было сделано верно, тогда, когда сотни людей могли бы, наверное, быть живыми, если бы этой пандемии не было. А они, к сожалению, не пережили эту болезнь. Поэтому я такого сказать не могу. Но могу сказать, что мы действовали максимально, исходя из тех возможностей, которые у нас были, из тех рекомендаций, которые давали нам врачи, федеральные власти.
И пользуясь случаем, хотелось бы еще раз сказать «спасибо» нашим врачам, всем тем, кто соблюдал меры ограничения, прививался. В общем, мы, я считаю, неплохо выглядим по сравнению с другими регионам. Если брать весь период, мы и по смертности ниже среднего, и по вакцинации были в лидерах. Поэтому считаю, что, в принципе, организационно, административно мы достаточно неплохо прошли этот период. Хотя еще раз повторю, это не дает нам право говорить, что ошибок не было, потому что люди умирали.
– Россия отменила все ограничения на въезд для иностранцев. Значит ли это, что скоро поляки и литовцы приедут в Калининград за бензином?
– Пусть приезжают. Мы всегда рады нашим соседям. Относимся к ним с теплотой. И рады не только тому, что они приезжают заправиться. И мы готовы с ними поговорить, посидеть, пообедать и порассуждать о судьбах Европы. Надеюсь, что у них в большинстве своем такое же отношение к русским в Калининградской области, в частности, с которыми они в очень большой части дружат, сохраняют отношения. Надеюсь, так будет и в будущем.
– Вы не боитесь, что вся Европа к вам приедет за бензином сейчас, учитывая цены?
– Да пусть приезжают. Главное, чтобы им хватило бензина до нас доехать, так сказать, и была такая возможность.
– Антон Андреевич, вы к выборам готовитесь?
– Конечно. Параллельно с вопросом по транзиту и приему поляков с топливными картами я готовлюсь к выборам. Несомненно. Вы знаете, любой политик готовится к выборам, начиная со следующего дня, когда он выиграл предыдущие. Поэтому можно сказать, что я уже опытный человек в смысле подготовки к выборам. Осталось чуть-чуть.